Вот он. Один из самых красивых вокзалов России.
Почему он мне дорог? Расскажу.
С этого вокзала каждым летом мы с с мамой и сестрой уезжали в Бобруйск к бабушке и дедушке. Мы ехали Днепропетровским или Одесским поездом до Жлобина, а там пересаживались в какой-то другой, проходящий.
Когда бабушка и дедушка умерли, а все остальные родственники уехали из Бобруйска - больше ни разу я там не была и не была на Витебском вокзале.
Сейчас, когда я поехала туда и зашла внутрь - запах вокзала, да и все остальное - мне показалось почти не изменившимся, каким-то старорежимным... Я теперь никуда не езжу, если приходится куда-то отправиться - только самолетом. Да и туда не ходят поезда...:) И мне вдруг подробно вспомнились наши поездки...
Я не помню раньше, чтобы мы рассматривали внутренние помещения вокзала. Мы приезжали, заходили в здание вокзала, поднимались по широкой лестнице на второй этаж. А Витебский вокзал единственный, где поезда отходят со второго этажа. Ну, это к слову. Потом проходили еще зал и выходили на платформы.Там было их много. И всегда, кажется, было как-то темно, мрачно. Поезд, который был нам нужен - помню, отходил обычно от платформы слева. Мы заходили в вагон, папа заходил с нами - он нас провожал. Через некоторое время кто-то объявлял или говорил проводник, чтобы провожающие покинули вагон. Мы прощались и папа уходил. Потом смотрели друг на друга в окно, пока поезд не трогался. Сперва состав как-то содрогался всеми своими вагонами, а потом медленно плыл, понемногу прибавляя скорость.
Не только у нас был такой ритуал. И со стороны вагона и с противоположной стороны платформы стояли люди, улыбались друг другу, что-то писали на стекле, показывали знаками...
Тогда я помнила все станции, на которых поезд останавливался. Неказистые вокзалы, тетки в плюшевых жакетах, стрелочники, которые стояли у своих крошечных домиков и держали какой-то знак. У этих домиков всегда были маленькие палисаднички, где обязательно росли в изобилии космеи - такие изящные ромашки с желтой серединкой и тонкими белыми или розовыми лепестками. Листья у них напоминают листья укропа. Я узнала название этих цветов гораздо позже. Когда стала взрослой и стала заниматься садоводством. Но запах этих цветов помнила всегда. Как и настурций, всегда росших около дома бабушки.
На некоторых станциях поезд стоял долго и можно было выйти (это было страшно - вдруг поезд уйдет) и постоять немного на улице. Можно было что-нибудь купить. Чем ближе к Белоруссии, тем больше было теток, которые приносили горячую вареную картошку с укропом, яблоки, огурцы. Все это было ужасно интересно и, разумеется, вкусно. Вкуснее, чем вареные яйца и котлеты, которые брала мама.
Уезжали мы вечером. Устраивались на своих местах, потом проводница проверяла билеты. Потом раздавали постель. Она была сырая. Всегда. Мама стелила нам. После этого проводница предлагала чай и мы начинали есть. Да и не только мы. Все. Чай приносили в тонких стаканах в подстаканниках, сахар-рафинад - отдельно.
В поезде, в свободное от еды время - смотрели в окно. Мимо проносились леса, леса, леса. Иногда проплывали деревеньки и,
если они были близко и удавалось рассмотреть - это были плохонькие дома и, как правило, куски земли рядом, засаженные картошкой. Когда у нас появилась дача и я стала что-то выращивать там - я удивлялась, почему по пути поезда никогда не попадаются кусты ягод, клубники около домиков. Ведь в ленинградской области климат хуже, чем в Белоруссии, а мы сажали все это и оно росло. Все оставляло какое-то грустное впечатление убогости и запущенности.
На станциях было интересно рассматривать детей, которые в свою очередь, рассматривали пассажиров, люди казались какими-то не такими, как в Ленинграде. У них были совсем другие лица.
Иногда я замечала, что поезд едет очень быстро, под его стук можно было напевать какую-нибудь мелодию или думать о чем-то приятном. В поезде всегда едешь к чему-то, чего ждешь, торопишь время...
А вот, когда мы уезжали из Бобруйска обратно, иногда с мамой, бывало - я одна, (тогда кого-нибудь просили присмотреть за мной) - тогда мы приезжали на вокзал задолго до отправления. Дедушка придерживался таких взглядов, чтобы никогда не опаздывать - лучше все делать заранее. Особенно рассматривать там на вокзале было нечего. Вот так он выглядит сейчас.
Тогда, думаю, выглядел он гораздо хуже. Внутри он был очень просторным, светлым и гулким. Там стояли деревянные ряды кресел, был киоск с газетами и все. Мы с сестрой слонялись там в ожидании поезда.
Помню, однажды уже на вокзале я обнаружила, что оставила в доме куклу. Игрушек тогда было мало и кукла эта, возможно, была у нас единственная. Оставить ее было просто невозможно. К счастью, времени было так много, что мама разрешила мне пойти пешком за этой куклой. Там было недалеко. Я открыла калитку, дошла по дорожке до крыльца, открыла дверь и попала в дом, где нас уже не было... Бабушка и дедушка бесцельно ходили по комнатам, было еще не убрано после наших сборов, грустно. Так мне это запомнилось, хотя, возможно, что все было и не так. Я взяла куклу и сразу ушла. И запомнила этот случай на всю жизнь.
Когда мы ехали обратно - по дороге покупали белорусскую антоновку. Её продавали ведрами. Папа встречал нас около вагона. Вещей всегда было много, в Боруйске мы покупали много всего хорошего. В детстве - не помню, а когда я стала уже что-то понимать - одежду, какой не было в Ленинграде, первые кроссовки купили там, потом - детям сапожки на натуральном меху, у нас таких не шили, и вообще - детскую обувь и много всякого еще.
Папа заходил в вагон и мы вместе выносили наше барахло. По платформе ходили носильщики и предлагали свою помощь. Это я помню очень хорошо. Мы выходили в переулочек, между вокзалом и станцией метро "Пушкинская". Там, вот за этим киоском, была стоянка такси. Прямо напротив дверей, из которых мы выходили с чемоданами.
Там, конечно, всегда была очередь. И мы стояли в ней и уезжали. До следующей поездки.
А о красоте и необычности Витебского вокзала я напишу в следующем посте.
